Вопросы человека человеку, экзистенциальные вопросы человека Богу – вечная сфера искусства. Но каждый из нас, и тем более художник, задает их по-своему и отвечает на них по-своему. Вопросы-ответы Ерболата Толепбая возникают в его новых полотнах синхронно тому ритму, той тональности, в которой он слышит и чувствует этот мир. Они наполняют его картины затаенностью эмоций, скрытым ожиданием, неразрешимостью противоречий. Несоответствием желаемого искомому, идеального существующему.

Гармония, достигаемая в его картинах цветом, линией, пространством поражает своей парадоксальностью. Скорее даже установкой на парадоксальность. Визуальное ощущение драгоценной красоты этого мира в них всегда первично, но взгляд на мир принципиально философичен. Итоговые мысли его полотен сложны, так как сложна психология современного человека-художника. Каждый мир обособлен. Мир другого человека – другой мир. Соприкосновение разных человеческих миров мимолетно, даже мгновенно. Быстрое как искра узнавание или отрицание... Единение возникает только на мгновение и тут же исчезает. Казалось бы, более глубока близость родных душ – женщины и ребенка, но и она трагически коротка. Мир другого далек. Притягателен, но недостижим. Мы рядом и бесконечно далеки. Отчуждены.

Изменились отношения с цветом. Сегодня живописец бросает краски на холст более резко, даже жестко. Один цвет перекрывает другой, словно цвет тоже пытается объяснить себя, свою суть. Но остается непонятным, не смешиваясь, не сходясь с другим. Цвет становится более контрастным, мазок, вернее взмах кисти, резким, динамичным, порывистым.

Интенсивность чистого цвета, броская открытость колористических сочетаний, композиционная устремленность ввысь. Много неба, глаз с радостью внемлет его киноварной синеве, возникает чувство полета. Полет – ключевое слово полотен Толепбая. Мотив качелей, скакалок, танца, взлетающих над землей всадников, взлетающей мелодии саксофона, аккордеона – все это полет души к небу, к другому, отрыв от земли, взлет – высвобождение от притяжения, подчас, именно он и означает для художника постижение смысла бытия.

Взлет как возвращение к себе. Именно в полете, в порыве к небу заключается разгадка жизни. Но на земле, в сфере действия закона притяжения, произносится приговор высоте душевных устремлений. Человеку богом не стать, но остается возможность быть человеком с богом и небом в душе.
Ощутимы и другие перемены в живописи Толепбая. Всегда неравнодушный к достижениям европейской культуры, сегодня он приникает к ней со значительной долей душевного художественного пиетета. Если раньше на весах его внутреннего мироощущения, во внутреннем диалоге с мастерами Европы было больше убежденности в правоте молодого степного голоса, то сейчас в нем слышны иные интенции.

Реминисценции европейского культурного наследия, французской живописи множатся в живописном вихре его новых работ. В них отражается его интенсивный, торжественный, нарядный цвет витражей европейских соборов и средневековой книжной миниатюры, цвет платья и плаща Мадонны. Искусство братьев Лимбургов, Милле, Матисса, Модильяни и Миро заворожило художника, обострив в его творчестве формальный поиск.
Но голос кочевника, все же звучит в полотнах Ерболата Толепбая. Звучит на иной лад, отражая иной опыт души, иные чувства к земле, небу и людям. Их вечные образы он понимает и воплощает в таинственные картины других миров, застывших в своей непреходящей красоте, уходящих и возвращающихся, взлетающих в порыве или замерзших в самоуглублении. Но, вновь по-тритейски выводит вопросы человеческой жизни на космический масштаб, где человеческая жизнь – момент, а горы, степь, небо – вечны.